И.В.Моклецова (Москва, МГУ)

Паломническая традиция вчера и сегодня.

Паломничество - посещение святых мест и святынь с целью поклонения. Для раскрытия его феноменальной сущности следует выявить: происхождение, ценностное содержание, практику бытования в русской культуре на протяжении Х-ХХ вв. Паломничество как феномен русского религиозного сознания ХХ в. получил также научное освещение[1]. В современной отечественной гуманитарной сфере – истории, философии, литературе, психологии, социологии, культурологии - сложилось направление, изучающее роль христианства в русской культуре. Православие как неотъемлемая часть «русского мира» нашло воплощение в многочисленных национальных традициях, которые были подвергнуты значительной деформации в ХХ в., поэтому сегодня необходимо вернуться к истокам национальной культуры, заново выявить ее ценностное содержание и многообразные формы существования. Время требует восстановления целостной картины русской духовности, и такая работа в современной науке ведется.

Русская паломническая традиция - уникальное проявление живой православной веры. От других видов путешествий паломничество отличается прежде всего ценностным содержанием, духовной сущностью. Оно связано с догматическим строем Православия, основанном на исповедании Никео-Цареградского Символа веры[2]. Почитание Святой земли, Богородицы и святых, их святых мощей, креста, икон свойственно русскому православному человеку. Это нашло отражение в памятниках древнерусской литературы. «Мощи святых с верой целуй и честь воздай, яко достойным чести, понеже Христа ради пострадаша», - учит «Стословец»[3]. Жажда спасения души, поиск благодати, молитва о помощи в скорбях и болезнях, благодарение за благополучие и выручку в трудных делах поднимают верующего с насиженного места. В «Поучении на Покров» Божия Матерь взывает к Своему Божественному Сыну: «Царю небесный, пришли всякого человека, славящего Тя и призывающего имя Твое, и всяко место, идеже бывает память имени Моего, освяти оно и прослави прославляюща Тя, именем Моим, приемля их всяку молитву и обет»[4]. Это поклонение святым местам и святыням началось еще с апостольских времен и укоренилось в годы гонений на христианство.

Русская православная традиция почитания икон имеет ряд особенностей. Икона почитается наряду с крестом. Например, согласно «Повести временных лет» святые Апостолы учили и «чтить иконы» и «целовать крест»[5]. «Стословец» предписывает: «Иконе Христове и Пречистыя Его Матери и всех святых с верой честь воздай, яко к ним самим любовно в молитве глаголи»[6]. Первым христианским иконописным изображением считается посланный царю Авгарю Образ Спаса Нерукотворного. Первым иконописцем церковное Предание называет св.Евангелиста и Апостола Луку, написавшего изображение Богоматери. Известны факты чудесного происхождения некоторых русских икон. Из жития св. Алипия Иконописца Киево-Печерского известно, что в одном случае Божественным произволением чудесно (без приложения рук человеческих) было написано 7 икон, а в другом - помощником иконописца стал ангел в виде прекрасного юноши[7].

Посещение Святой земли, прежде всего Святого Града Иерусалима, центров Вселенского Православия - давняя традиция в русской культуре. Для верующих людей эти места - не просто совокупность исторических и географических понятий, а сакральный образ, объединяющий основные идеи русского православного сознания. Святой Град Иерусалим существует для носителей ортодоксального христианства вне времени, тем более что в Откровении Иоанна Богослова он явлен как образ Небесного Царствия - Нового Иерусалима, сходящего с небес (Откр. 21). В духовном смысле вся жизнь человека может быть рассмотрена как восхождение к Небесному Граду, поэтому христианские богослужения, архитектура, священные реалии наделены символикой Иерусалима. Для паломничества важно, что Иерусалим является городом, хранящим подлинные свидетельства событий священной истории. Для паломника нет прошлого, все настоящее: «Христианство всегда жило реальностью Священной истории. Не воспоминаниями, а именно реальностью - постоянно пронизывающей каждое движение верующей души»[8]. Паломнические проскинитарии[9], реликвии, привозимые паломниками, посланниками иерусалимского патриарха, были для верующего человека доказательствами реальности совершаемого в Иерусалиме. Святое миро, вода из Иордана, возжженные у Святого Гроба свечи, масло от Елеонской горы, меры Св. Гроба являлись благословением от Святых мест русскому народу, который, в свою очередь, собирал и посылал щедрые пожертвования для обустройства святых мест, храмов, монастырей. Благочестие русских самодержцев проявлялось в радении о Святом Гробе. После падения Византии в 1453 г. Иерусалим становится одним из образов русской эсхатологии, в котором Московское царство представляется последним христианским царством всемирной истории.

В связи с почитанием Матери Божией и святых подвижников в среде христиан возникло стремление к посещению тех мест, где они подвизались, где все напоминает верующему о пребывании угодников Божиих и об их духовных подвигах. Особым вниманием пользуются места, связанные с появлением там самой Богородицы, например, Святая Земля, Святая гора Афон, Почаев, Дивеево; или явлением Ее чудотворных икон, таких, как Иверская, Смоленская, Владимирская, Знамение, Тихвинская, Ахтырская, Курская Коренная, Феодоровская, Сицилийская, Киево-Печерская, Казанская и мн.др. Монастыри, пустыни, храмы, пещеры, леса, в которых подвизались святые угодники, становятся местами посещения богомольцев. Преподобный Нестор Летописец уже в Киево-Печерском Патерике (XIII в.) отмечает подвиги русских монахов, которые «как светила сияли на Руси»[10]. К святым обращались за помощью и после их кончины, ибо любовь никогда не перестает (1 Кор. 13:8). Множество примеров чудодейственной помощи можно найти в житиях русских святых, в летописях. В Житии Преподобного Сергия Радонежского сказано: «Светло светит солнце и согревает своими лучами землю, но еще сильнее сияет великий Чудотворец, просвещая своими чудесами и молитвами души человеческие. И не исчезнет никогда слава Преподобного, - она будет сиять вечно, ибо в Святом Писании говорится: Праведницы во въки живутъ (Кн. прем. Соломон. Гл.5, ст.15)»[11].

Особое значение для раскрытия феномена паломнической традиции обретает православная антропология. Образцом разработки православной антропологии в XIX в. является «Слово о человеке» Свт. Игнатия (Брянчанинова)[12]. Святитель пишет: «Земная жизнь каждого человека есть время, данное ему на покаяние. Все человечество на земле должно быть погружено в покаяние, в неутешное рыдание. Оно должно странствовать на ней, не прилепляясь сердцем ни к каким предметам, которыми обставлена эта гостиница, но непрестанно помышляя о горнем своем отечестве и всеусильно стремясь возвратиться в него. Труд и злострадание - непременные спутники покаяния и родители смирения, рождающего покаяние, должны господствовать на земле, по самому определению Божию»[13].

Покаянная практика была принесена на Русь как сложившаяся традиция Вселенского Православия, основанная на личном опыте подвижников веры. На русской почве укоренение этой традиции имеет ряд этносоциальных особенностей. Начало ей положили монахи Киево-Печерского монастыря, взявшие за основу палестинское понимание святости[14]. Постепенно, по мере приобщения к ценностям Православия, с развитием института старчества-духовничества, появлением покаянной дисциплины центры покаянной практики переместились в приходы, то есть получили широкое распространение в мирской среде[15]. Аскетизм, выражавшийся в умеренности во всем, совпадавший с хозяйственно-культурным типом поведения русских жителей, стал нормой жизни православного населения. То же можно сказать о христианской ненасилии. В национальном характере укоренялось смирение перед Промыслом Божьим. «Вариативность и многообразие покаянной практики, широкое бытование ее вне храма и вне таинства, свидетельствовали о глубокой укорененности фундаментальных ценностей Православия в сознании и жизненных установках православного крестьянства о неразрывной связи Православия с основами этнического сознания»[16]. Покаяние сопутствует русскому православному человеку от рождения до смерти, порой в виде представления об идеале.

В истории тысячелетнего существования паломничества выработались определенные формы бытования этой традиции, которые свойственны как данной традиции в целом, так и обладают специфическими национальными чертами. Паломничество в целом можно рассматривать как важную составляющую духовной русской культуры[17]. Богатый культурно-исторический материал, накопленный в процессе изучения паломнической традиции, требует систематизации. Современная историческая наука разработала типологию паломнических поездок на основании сведений XIX-ХХ вв.[18] Объектом изучения этнографов является дальность расстояния, которое преодолевают богомольцы. Паломничества совершаются 1) вблизи места проживания паломника; 2) в пределах одной епархии, но не рядом с местом проживания паломника; 3) в пределах России (общерусские св.места), порой удаленные от места проживания паломника и 4) за пределами России (заграничные паломничества). Вторым предметом исследования оказывается объект посещения: св.источники, чудотворные иконы, мощи святых, подвижники благочестия (старцы и старицы), могилы подвижников. Конечно, устоялись основные паломнические маршруты и выработалась определенная временная практика (в какое время года совершали паломничество, как долго находились в путешествии).

Перед отправкой на богомолье заранее обговаривали эти расходы в семье. Собирали попутчиков из числа родственников, соседей. Назначали день отправления, приуроченный к какому-нибудь празднику или другому событию. Отправлялись, как правило, группами по 10-15 человек, брали с собой опытного вожатого, уже ходившего по данному маршруту. Запасались хлебом, сахаром, чаем, но самое главное - сухарями. Существовали определенные нормы поведения в пути: «В дороге стараются не вести пустых разговоров, не думать о домашних делах, не злослословить, а держать себя в религиозном настроении. По дороге хлеба на пропитание не просят, более состоятельные делятся с неимущими»[19].

Паломничества, конечно, совершались в течение всего года, но чаще всего были приурочены к престольным праздникам, дням памяти многочисленных Святых угодников, а также зависели от времени года. Например, крестьяне Каргополья в дальние монастыри - Соловецкий и Александро-Свирский - обычно ходили весной, а в расположенные близко - несколько раз в год.

Численность богомольцев в документах часто передается словами «толпы», «поток». Посещение Святой земли русскими уже в XI-XII вв. стало принимать такие масштабы, что Православная Церковь должна была останавливать не в меру ретивых богомольцев. Говоря о паломнических маршрутах на территории России, можно отметить интересное наблюдение Г.Р.Державина о массовом движении богомольцев в Соловецкий монастырь в 80-е годы XVIII века[20]. Соловецкая обитель активно посещалась и в последующие века: «Число посещавших Соловки богомольцев равнялось примерно 20 тысячам в год (в 1912 г. - 22 тысячи)»[21]. ХХ век начинался прославлением преподобного Серафима Саровского (1903). По мнению Сщмч. Серафима (Чичагова), участвовавшего в организации этого празднования, в Сарове собралось не менее 300 тысяч паломников. Обитель не могла вместить и сотой доли их, поэтому в окрестностях было выстроено 6 четырехэтажных деревянных корпусов для духовенства, иночествующих и господ. Оставшиеся расположились «на всех свободных от леса участках вокруг монастыря»[22]. Небывалой паломническая активность отмечена в XIX в. «Ежегодно к Святым местам стекалось 10-12 тысяч богомольцев, причем из них 7 тысяч приходилось на женщин, большинство из которых составляли женщины средних лет, от 35-40 до 50 лет»[23].

Паломническая традиция, без преувеличения, захватывала все сословия русского общества. Широко известны паломнические поездки русских царей, императоров и императриц (Ивана IV Грозного, Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Елизаветы Петровны, Екатерины II, Александра II, Царя-Мученика Николая II и Царицы-Мученицы Александры Федоровны). В старину паломничество порой было опасным для жизни, но и это не останавливало богомольцев. Такое духовное горение засвидетельствовано в бытовых документах, рассказывающих, насколько естественным оно было, например, для крестьянского мира. Община, как правило, очень неохотно отпускавшая полноценных работников из села (деревни), считалась с желанием богомольцев посетить святые места и не препятствовала им[24]. Наоборот, окружающие просили помолиться за них, поставить свечку, принести хотя бы песчинку со Святой земли. Иногда обществом собирали деньги и все необходимое для путешествия, передавали дар, купленный всей округой. В конце XIX в. социальный состав паломников был необычайно пестрым. Среди богомольцев встречались дворяне, представители духовенства, мещане, крестьяне, отставные солдаты[25].

Паломническая традиция, имеющая в русской культуре тысячелетнюю историю существования, достигает своего расцвета в XIX в. В этом немалую роль сыграло открытие в Иерусалиме Русской Духовной Миссии (1847г.) и создание Императорского Православного Палестинского Общества (1882), взявших на себя и улучшение быта паломников, и научное описание Святой Земли. Все изменилось в начале ХХ в. В 20-е гг. начались гонения на Православную Церковь, по степени жестокости не уступавшие первым векам христианства, и паломническая традиция надолго исчезла из официальной русской жизни. О поездках на Святую землю не могло быть и речи, они стали достоянием русского Зарубежья.

Православные писатели первой волны эмиграции А.Ладинский, В.А.Никифоров-Волгин, Б.К.Зайцев, И.С.Шмелев[26] как никто ощущали свое одиночество в окружающем мире, чувствовали себя «странными» в тех местах, куда забросила их судьба. Мысленное обращение к родной земле осознавалось ими как некое паломничество длиною в жизнь. «Святая Русь» жила в их душе, отзывалась болью в доходивших известиях о непрестанных мучениях и лишениях, которые претерпевал оставшийся «дома» русский народ. Все они, и эмигранты, и представители метрополии, прошли скорбным путем утрат. Россия, попираемая, оскверняемая большевиками, была ими достижима в духовной реальности мысленного богомолья. Радостная и мучительная встреча с родиной приобретает в их произведениях форму покаянного и благоговейного поклонения святыне. Судьбу русского зарубежья метко определила А.А.Ахматова: «Темна твоя дорога, странник,/Полынью пахнет хлеб чужой» («Реквием»).

Несмотря на невиданный террор, развязанный против Русской Православной Церкви в советские годы, паломническая традиция продолжала жить, принимая скрытые формы, и в тяжелейших условиях переживалась русским народом как исповедничество, подвиг стояния в вере. Первый удар приняли на себя православные монастыри, затем - храмы. К концу 30-х годов большинство православных святынь было осквернено и разрушено. Во время второй мировой войны и в 50-е гг. ситуация ненадолго изменилась. Хрущевская «оттепель» для Православия оказалась не менее тяжелой, чем «безбожная пятилетка». Именно тогда большинство земельных участков в Палестине было продано за бесценок. В конце 60-х гг. почитание святых мест по-прежнему сохраняло значение в жизни христиан, особенно деревенских жителей. На протяжении 70 лет Советская власть вела непримиримую борьбу с паломничеством - засыпали и загрязняли святые источники, разрушали часовни, насильственно разгоняли паломников[27]. Во время больших церковных праздников на пути к монастырям, церквям ставились кордоны милиции. Сам по себе красноречив материал, свидетельствующий о бесчинствах в отношении паломничества и паломников, творимых властью в Новгородской области в 60-80-е гг.: святые источники засыпают, почитаемые могилы сносят тракторами, святые колодцы заваливают или бетонируют, на их месте устраивают автостоянки, бензоколонки, берега святых рек превращают в свалки строительного мусора или склады[28]. В праздничные дни, когда число паломников возрастало, власти резко ограничивали автобусное движение, на дорогах усиливали инспекторский контроль. Эти дни объявлялись то «днями заготовки корма для личного скота», то «ударным декадником по завершению уборки картофеля» и т.п. Но паломников остановить не удавалось. Их настроение прекрасно передают воспоминания паломников, посещавших в 50-е годы Глинскую пустынь: «В Глинской пустыни не было ничего внешне значимого и привлекательного. Бедность, даже убожество во всем. И, конечно, не это привлекало толпы паломников со всей России <…> Было только одно: была жизнь и эта жизнь была светом для многих. Свет этой жизни будил в душах новое сознание, желание очиститься, что-то изменить в себе к лучшему»[29].

Особый интерес представляет возрождение паломнической традиции в последнее десятилетие ХХ – начале ХXI века. Стремление к обретению святынь, восстановление храмов и монастырей, организация паломнических поездок внутри страны и за рубеж свидетельствуют о неиссякаемости православной веры в среде русских людей. Богомолье является одним из действенных способов воцерковления людей. Выходит в свет множество паломнических описаний прошлого и настоящего времени, путеводителей по святым местам, энциклопедий по монастырям и храмам[30].