Юмшанова Е.А. (Киров)

 

Трансформация женских инициаций восточных славян в обрядах и фольклоре.

В позднейших этнографических фиксациях мы имеем дело не с целостной системой обрядов архаичного комплекса женских инициаций, а лишь с его отдельными элементами, которые в целом имеют испытательно-посвятительный характер. Исходя из того, что обряд инициации проходил при достижении девушкой половой зрелости и оформлял её перевод в категорию совершеннолетних, готовых к браку, можно рассматривать в качестве его трансформации переходные обряды совершеннолетия, которые в значительной степени перешли в разряд игровой культуры. Т.А. Бернштам их основными признаками считает время, которое отводилось молодежи на переход в полноценное взрослое состояние, и ее особый статус в общине. Образ жизни в течение перехода носил название “игра”, под которым обозначались ритуальные формы поведения. Cимволично, что эта игра должна была закончиться браком. Eсли инициация, по словам В. Г. Балушок, предполагает определенную мифологическую интерпретацию пространства, то игра также имела свои временно-пространственные измерения.

Из комплекса переходных обрядов совершеннолетия можно выделить, во-первых, обряды весенне-летнего периода, особенно те, которые начинаются с Пасхи. Элементы женской инициации прослеживаются на первом этапе “хоровода” – групповой организации девушек с выходом на улицу. Здесь заметно проявляется тенденция к обособлению девушек в единый союз. В рамках этого союза проходили состязания испытательного характера. Знаковой является брачная символика троицких обрядов, завершающих первый этап “хоровода”. Обряд кумления, обряд крещения и похорон кукушки, проходившие в рамках семицко-троицкого комплекса, некоторые ученые также считают отражением женских инициаций.

Ряд компонентов комплекса женских инициаций прослеживается в обрядах осенне-зимнего периода, в частности – в посиделке. Существует мнение, что последняя восходила к древней организации “женского дома” (аналогично “мужскому дому” в системе мужских инициаций). Рабочее время посиделки посвящалось различным рукоделиям, а, как известно, в архаическом обществе обучение искусству прядения и плетения происходило во время подготовки к обряду инициации. Прядильно-ткацкая символика присутствовала и в рамках хоровода, где также имела важное значение для девушки: прошедшая испытание становилась полноправной участницей молодежной группы. Праздное время посиделки посвящалось хороводным играм, в которых прослеживаются элементы женских инициаций. В данном русле Бернштам был проанализирован игровой комплекс с названием “Дрёма”. Символично также проведение посиделки в ритуально нечистых местах - например, в бане.

Отголоски женских инициаций и в целом древних инициационно-посвятительных обрядов отражаются, согласно мнению И.А. Морозова, в известных во многих регионах святочных обходах ряженых “свадьбой”, которые, возможно, также были приурочены к началу сезона посиделок. Косвенным аргументом отражения в посиделке женских инициаций является ее чисто девичий характер – вплоть до календарного праздника Кузьмы-Демьяна. Именно к этому празднику и были приурочены обходы “свадьбой”, а также и молодёжные пирушки, которые завершались символической “первой ночью”. Это инициационный, посвятительный элемент, поскольку он обнаруживает способность девушки к браку и в целом в контексте традиционной культуры является для нее важнейшим жизненным испытанием.

Основные представления комплекса женских инициаций получили у славян отражение в свадебной обрядности. В.И. Ерёмина считает, что к определённому моменту женских инициаций восходят запреты, налагаемые на невесту, а также саван в качестве свадебного подарка. По мнению Бернштам, свадебные акты довенчального этапа можно рассматривать и в качестве переходных обрядов совершеннолетия. Сюда относят свадебную баню и обряд скакания в поневу, который находился то внутри свадебного ритуала, то вне его, соотносился то с девушкой-невестой, то с реальной невестой. Рудименты женских инициаций Н.А. Криничная видит в мотиве бывальщины “невеста из бани”. Морозов соотносит с ритуалом инициаций игры и развлечения с символикой свадьбы. Конкретно элементы женских инициаций содержатся, по его мнению, в ролевых играх в “женитьбу” и в “свадьбу”, существующих в детском и подростковом фольклоре, поскольку эти ролевые игры всегда были преимущественно развлечением девочек. К элементам, имеющим инициационный характер, Морозов относит такие их компоненты как “свадебный пир”, “застолье”, “сватовство”, “первая брачная ночь”.

В итоге можно сделать следующий вывод: если обряд женских инициаций у восточных славян в наших источниках и не сохранился как единое ритуальное действо, то основные элементы данного комплекса трансформировались в системе взаимосвязанных переходных обрядов совершеннолетия и в свадебных обрядах, а также в детском и подростковом фольклоре – в ролевых играх в “женитьбу” и в “свадьбу”.